***
Выйдем на рассвете из города,
Да по Аппиевой дороге пойдём
Под блеяние последнего сатира.

Птица прочертит квинктильское небо
По левую твою руку, да по мою правую,
И будет одесную храм Артемиды,
А ошуюю — великомудрой Геры.

По Аппиевой дороге далеко на юг,
Под восторженные вальсы Эванса,
Да под Бальдра стозвонный рог;
Ты — и я,
                ты — моя,
                                        а я — твой,
   да пустой тропой,
        да на святой восток,
            да в царство фракийских вьюг.

Через понт, да мимо Эллады ввысь,
Да к азийской земле.
Да через понт опять, да острова миновать,
Да там и сгинуть во мгле.

Ты — и я, да по дороге вскачь,
                                    да к чужим берегам.
Да только, — хочешь, плачь, —
                                    уж не придётся ведь нам.
Всё, как скакать, — дурен конь,
Да как лететь, — где крыла?
Всё, как пешком — так босой,
А если плыть, — то так и в лодке дыра.
Да только выть — так уж выть,
И если в воду в ночи, – хоть кричи.
Но если жить — так уж жить,
Без дураков, да без кирпичной печи,
Чтоб тридцать лет пролежать,
А в тридцать три взять и встать,
                        да сразу в богатыри.

И хочешь плыть — так плыви,
А если хочешь пешком, — так пойдём.
То ли с огнём и конём, а то и просто вдвоём,
Да от зари до зари.

Восьмой день до июньских календ, год 2761 ab Urbe condita