***
Человек, Знаменосец и Бог тихой поступью шли.
То один за другим, то Господь впереди,
То все трое в ряд.
Человек, Знаменосец и Бог — три оси Земли
Пробирались сквозь чащу среди дриад,
Реку вброд перешли, миновав наяд,
Обогнули Край света, и на мели
Их вознёс на борт скрипучий фрегат.
Человек, Знаменосец и Бог сеяли дым.
Один направо метал, другой вверх,
Третий через плечо.
Путь двигался; но их следы,
Замкнувшись дымом, перешли в ничто.
И сейчас скачут за ними во весь опор
Четверо на добрых конях; кто с копьём,
Кто с мечом, кто так;
Каждый в панцире медном. Один
как все; второй умный, а четвёртый дурак.
Скачут, гоня коней, не зная пути,
Мимо терпких лесов и минутных озёр,
Оставляя на ткани Земли кровавый узор,
Форсируют Край света.
Не разбирая пути, пускают вскачь
Добрых коней; направляя их сквозь весну
Стуком подков разгоняя мир,
Ушедший ко сну.
Оставляя огонь, и смерть, и людской плач.
Человек, Знаменосец и Бог тихий остров найдут
И на нём разбредутся, каждый в свою стезю.
Кто на Землю, кто к звёздам, а кто Луну
Тёмной материей закрывать возьмётся.
Четверо рассекут океан и Остров найдут.
Он будет пуст; лишь земля, и вода, и дым
Четверо потеряются в дымном саду.
Никто из них уже не станет другим;
Никто из них не уже будет говорить с Ним;
Тропы их обагрит свет первой звезды.
28 февраля 2009
суббота, 28 февраля 2009 г.
четверг, 26 февраля 2009 г.
***
Бледный первый час первого дня зимы
По асфальту пройдя, мне в подоконник врос;
Осень канула, а вместе с ней и мы
В парках расстались. Без слов; без слёз.
В белой ночи промелькнёт трамвай,
Голубь с подножки соскочит и взметнётся ввысь.
Кондуктор, подите прочь; мне жаль,
что вы остались, когда все ушли.
На безльюдье — мёртвые листья и птичий плач
Ветер в ветвях громыхает сталью оков.
Свист плащей, гул шпаг, звон подков.
Четверо несутся во весь опор; несутся вскачь.
20 ноя 2008 — 26 фев 2009
Бледный первый час первого дня зимы
По асфальту пройдя, мне в подоконник врос;
Осень канула, а вместе с ней и мы
В парках расстались. Без слов; без слёз.
В белой ночи промелькнёт трамвай,
Голубь с подножки соскочит и взметнётся ввысь.
Кондуктор, подите прочь; мне жаль,
что вы остались, когда все ушли.
На безльюдье — мёртвые листья и птичий плач
Ветер в ветвях громыхает сталью оков.
Свист плащей, гул шпаг, звон подков.
Четверо несутся во весь опор; несутся вскачь.
20 ноя 2008 — 26 фев 2009
***
Бытность расплывается в полутона,
Полукраски и полузвуки. Со дна
хроматической гаммы твоего окна
Поднимается, шелестя обертонами, мелодия.
Кисть вымочена в маслянистой музыке,
Звуки на холст ложатся дюжинами.
Скрашиваются. Смазываются. К ужину
собираются возле нижней кромки мольберта.
Полупристань возле полуводы. Полупристальный
взгляд глаз полунеистовых. Истово
вычитываемые бумажные вывихи. Всполохи
полуяркого огня многоголового. В голову,
Только —
в голову.
26 февраля 2009
Бытность расплывается в полутона,
Полукраски и полузвуки. Со дна
хроматической гаммы твоего окна
Поднимается, шелестя обертонами, мелодия.
Кисть вымочена в маслянистой музыке,
Звуки на холст ложатся дюжинами.
Скрашиваются. Смазываются. К ужину
собираются возле нижней кромки мольберта.
Полупристань возле полуводы. Полупристальный
взгляд глаз полунеистовых. Истово
вычитываемые бумажные вывихи. Всполохи
полуяркого огня многоголового. В голову,
Только —
в голову.
26 февраля 2009
вторник, 24 февраля 2009 г.
***
Пришлите мне книгу
Со счастливым началом.
Где никто не ждёт
неделями,
дюжинами недель
у причала.
Где никто не плачет,
обхватив колени,
возле неба,
Где никто не проклинает
прошлых сумерек и старых прегрешений.
Эту книгу я прочту до середины,
да и брошу в середине в одночасье,
да сожгу её во пламени каминном,
согревая пустой дом перед ненастьем.
Я в огонь, страницу за страницей,
Перечислю пустоту её скитаний,
и кабак, и ночи пьяные с блудницей,
и спасительные сумерки литаний.
И сгорит божественная книга
со счастливым началом.
без трагичного конца; коего и так в достатке.
Я развею её пепел над причалом
И уйду от водной кромки без оглядки.
24 февраля 2009
Пришлите мне книгу
Со счастливым началом.
Где никто не ждёт
неделями,
дюжинами недель
у причала.
Где никто не плачет,
обхватив колени,
возле неба,
Где никто не проклинает
прошлых сумерек и старых прегрешений.
Эту книгу я прочту до середины,
да и брошу в середине в одночасье,
да сожгу её во пламени каминном,
согревая пустой дом перед ненастьем.
Я в огонь, страницу за страницей,
Перечислю пустоту её скитаний,
и кабак, и ночи пьяные с блудницей,
и спасительные сумерки литаний.
И сгорит божественная книга
со счастливым началом.
без трагичного конца; коего и так в достатке.
Я развею её пепел над причалом
И уйду от водной кромки без оглядки.
24 февраля 2009
***
Капли мелькают вдоль берега яркими нитями
То ли дождь, то ли грохот прибоя поднялся над городом
Это гром или ясени сыплют бессвязными листьями?..
Это роща там или дварфы ухмыляются в бороды?
В мягко-серой тени расплываются все очертания,
Вот и твой силуэт: лишь фрагменты остались да линии
Я боюсь, что утащат туманы тебя тёмно-синие,
И беззвучно, строка за строкой, повторяю Литанию.
24 февраля 2009
Капли мелькают вдоль берега яркими нитями
То ли дождь, то ли грохот прибоя поднялся над городом
Это гром или ясени сыплют бессвязными листьями?..
Это роща там или дварфы ухмыляются в бороды?
В мягко-серой тени расплываются все очертания,
Вот и твой силуэт: лишь фрагменты остались да линии
Я боюсь, что утащат туманы тебя тёмно-синие,
И беззвучно, строка за строкой, повторяю Литанию.
24 февраля 2009
***
До и после пусто.
До и после — пустые рассветы
И дни по минутам.
Раньше был путь, теперь — дорога
Без конца и края.
Бежит вперёд, всё вперёд, продрогшая,
Куда — не знаю.
Тишина из квартиры льётся наружу,
Разрывая стёкла.
Звон занавесок над подоконником курится,
Всё поблёкло.
24 февраля 2009
...И, значит, остались только иллюзия и дорога.
И. Бродский
Однажды весна и однажды лето.До и после пусто.
До и после — пустые рассветы
И дни по минутам.
Раньше был путь, теперь — дорога
Без конца и края.
Бежит вперёд, всё вперёд, продрогшая,
Куда — не знаю.
Тишина из квартиры льётся наружу,
Разрывая стёкла.
Звон занавесок над подоконником курится,
Всё поблёкло.
24 февраля 2009
среда, 18 февраля 2009 г.
***
Однажды что-то пошло не так,
Как задумано было в славном начале;
То ли зря переизбран Квинт Фульвий Флакк,
То ли отцы-сенаторы подкачали
Господин мой, что-то пошло не так,
Вот и пали один за другим три Рима
Публика забыла старого мима;
Императоры, знаете ли, всё делают наперекосяк.
Мой друг, послушай, брось эту чушь,
Выучись рисовать да поезжай отсюда —
В глушь, на север, где вереск и клевер,
Где сумеркам свобода цвета не чужда,
Где живы ещё отголоски нормандских стуж.
Вон из города, в котором враг и внутри, и снаружи,
Прочь от неба, видного только из лужи,
К чёрту, к дьяволу, к северным берегам.
Слышишь, друг мой, у земного круга граница
Стянута в точку; я ставлю её через каждую строчку
Этого письма и прочих, написанных нами же нам.
Написанных — слышишь? — нами же — только нам.
Господин мой, все ваши легионы разбиты,
В Тевтобургском лесу остались только варвары и бандиты;
Эмигрировали все истинные квириты; прочие попали под приговор —
Государство пало. Так хотя бы вы сами
Не подставляйте голову под топор.
Что-то — слышите? — что-то точно пошло не так,
Над столицею не напрасно сгустился мрак;
То ли сам Нептун за воротами, то ли просто какой-то враг
Вот и вороны, так их туда растак,
Всё кружат, и кружат, и кружат, и кружат,
и повсюду слышны их крики.
18 февраля 2009
Однажды что-то пошло не так,
Как задумано было в славном начале;
То ли зря переизбран Квинт Фульвий Флакк,
То ли отцы-сенаторы подкачали
Господин мой, что-то пошло не так,
Вот и пали один за другим три Рима
Публика забыла старого мима;
Императоры, знаете ли, всё делают наперекосяк.
Мой друг, послушай, брось эту чушь,
Выучись рисовать да поезжай отсюда —
В глушь, на север, где вереск и клевер,
Где сумеркам свобода цвета не чужда,
Где живы ещё отголоски нормандских стуж.
Вон из города, в котором враг и внутри, и снаружи,
Прочь от неба, видного только из лужи,
К чёрту, к дьяволу, к северным берегам.
Слышишь, друг мой, у земного круга граница
Стянута в точку; я ставлю её через каждую строчку
Этого письма и прочих, написанных нами же нам.
Написанных — слышишь? — нами же — только нам.
Господин мой, все ваши легионы разбиты,
В Тевтобургском лесу остались только варвары и бандиты;
Эмигрировали все истинные квириты; прочие попали под приговор —
Государство пало. Так хотя бы вы сами
Не подставляйте голову под топор.
Что-то — слышите? — что-то точно пошло не так,
Над столицею не напрасно сгустился мрак;
То ли сам Нептун за воротами, то ли просто какой-то враг
Вот и вороны, так их туда растак,
Всё кружат, и кружат, и кружат, и кружат,
и повсюду слышны их крики.
18 февраля 2009
из циклов:
Аппроксимации,
в конце ноября,
первый дуумвират
Подписаться на:
Сообщения (Atom)